Правительство Казахстана ввело квоты на экспорт зерна и муки до 30 сентября, но сентябрь, по мнению экспортеров – самое горячее время предложения рынку зерна нового урожая и если упустить его, то можно потерять часть дохода из-за выхода на рынок по новой, со всеми «минусами» дебютантов, рассказывает официальный представитель Зернового союза Казахстана Евгений Карабанов.

– Евгений Александрович, цены за зерно сейчас, пока еще нет нового урожая, должны расти. Как складываются цены на казахстанскую пшеницу в июне-июле 2022 года по сравнению с 2021 годом?

– Казахстанское зерно, в силу того, что был плохой урожай, прошедшей осенью очень резко подорожало с 95 тыс. тенге до 125 тыс. тенге. Эта цена с небольшими колебаниями держалась до 15 марта 2022 года. 15 марта Российская Федерация ввела временный запрет до 30 июня на вывоз зерновых, включая пшеницу, в страны ЕАЭС. И у нас резко пошло подорожание, сначала до 150 тыс. тенге, и затем до 180 тыс. тенге.

Наши отечественные переработчики и птицефабрики, в основном, покупали зерно в России для кормления птицы и переработки, потому что оно было дешевле на 5-10 тыс. тенге, чем казахстанское. А казахстанское зерно, в основном, экспортировалось. То есть классическая схема капитализма: «покупай дёшево, продавай дорого». С точки зрения экономики, всё было хорошо до того момента, как прошло ограничение.

Когда поток российского зерна иссяк, число претендентов на оставшееся в Казахстане зерно выросло. Правительство также озаботилось этим и ввело квоты на экспорт пшеницы и муки.

– Введение квот должно было сократить экспорт и сохранить запасы зерна и муки в Казахстане? На какое время они вводились?

– Первоначально квота была с 16 апреля по 15 июня на 1 млн тонн пшеницы и 300 тыс. тонн муки. То есть в расчёте квоты за основу взяли среднегодовые темпы экспорта. При этом экспортёров зерна обложили завуалированной пошлиной в виде обязательства по сдаче зерна в Продкорпорацию по фиксированной цене 116 тыс. тенге в размере 10% от объема экспорта. То есть сначала сдаёшь, затем получаешь фитосанитарный сертификат на экспорт.

К 15 июня объёмы квот оказались невыполненными: вывезено 270 тыс. тонн муки и 536 тыс. тонн зерна. Некоторое время после этого было затишье – правительство разрабатывало новую квоту. Россия в это время открыла свой экспорт, российское зерно устремилось в Казахстан, и цены упали до 150 тыс. тенге за тонну, до паритета с российским зерном.

Соответственно, мукомолы и птицеводы, опять переключаются на российское зерно, потому что оно дешевле, разница – в пределах 3-5 тыс. тенге за тонну.

А затем наше правительство ввело новую квоту, уже сроком до 30 сентября. Абсолютно непонятно, чем руководствовались – массовая уборка в сентябре: урожай ожидается хороший, на юге урожай – хороший, значительно выше прошлогоднего. На севере также есть все предпосылки того, что урожай будет выше среднего. То есть у нас достаточно зерна. Чем руководствовались, непонятно. Почему новый урожай не брали в расчёт? МВК, видимо, посчитала до того момента, как открылся российский экспорт и тогда ещё было непонятно: откроют его – не откроют.

Итог решения: 550 тыс. тонн пшеницы и 370 тыс. тонн муки, это – значительно меньше наших среднегодовых объёмов экспорта. Получается, что к первому сентября мы, в итоге, всё это вывезем и сентябрь будем сидеть и курить бамбук.

Но свято место пусто не бывает, то есть пшеница и мука, это – продукты ежедневного спроса. Соответственно, наши покупатели, которые от нас зависят, а это страны Средней Азии: Узбекистан, Таджикистан, Кыргызстан, Туркменистан и Афганистан, будут искать какую-то возможность покупать в другом месте. Возможно, это будет в Афганистан – пакистанская мука, в другие страны – российское зерно и российская мука. То есть мы на месяц отдаем рынок.

– Странное решение…

– Очень странное. Этот вопрос был рассмотрен 18 июня на Межведомственной комиссии (МВК), под председательством вице-премьера министра торговли и интеграции Бахыта Султанова.

В сентябре многим фермерам потребуются деньги для уборки урожая. У них какие-то деньги на начало уборки есть, но они рассчитывают, что первое зерно они продадут, получат деньги и докупят необходимые ресурсы: топливо, запчасти, выплатят зарплату. А если зерно нельзя экспортировать, то кто его будет покупать. Соответственно, мы ставим в тяжелое положение фермеров.

– А какие-то движения по этой ситуации есть сейчас в правительстве?

– Да. Мы, как зерновой Союз, обратились в министерство сельского хозяйства и Минторговли и интеграции, чтобы это решение изменить в части сроков и сделать его до 31 августа. Пока ответа нет, но я думаю, что ещё есть какое-то время, чтобы изменить ситуацию. Надеемся на наших чиновников.

– Получается, что не только для фермеров, но и в целом, для страны экспортные квоты на такой срок не очень хороши?

– Это же поступление валютной выручки, это объёмы внешней торговли, это налоги.

В сентябре мы обычно продаем порядка 130-140 тыс. тонн муки и порядка 600 тыс. тонн зерна. А если у нас урожай будет выше среднего, наш экспортный потенциал резко увеличивается, объёмы рынка сбыта у нас ограничен из-за нашего географического положения. То есть наши рынки: страны Средней Азии, Иран и Афганистан, нам больше, собственно, некуда ехать, за исключением каких-то нишевых рынков: там, твёрдая пшеница, которая поставляется в Европу или высококачественная пшеница hi-pro, которая поставляется в Турцию и в Европу. Наши рынки ограничены и ёмкость этих рынков тоже ограничена.

К тому же, на рынках Ирана и Азербайджана у нас очень сильная конкуренция с российской пшеницей и ячменем. В России в этом году ожидается рекордный урожай. Россияне уже начали уборку и уже начали насыщать рынок. Пойдёт ли на эти рынки наше зерно, тем более, если в сентябре нас не будет на них, это – большой вопрос.

То есть мы теряем рынок сбыта. И если мы будем возвращаться на этот рынок, нам придётся возвращаться с какими-то более низкими ценами и более интересными предложениями для наших покупателей.

– На этом фоне что вы ожидаете по итогам года?

– В этом году мы ожидаем урожай зерновых порядка 20 млн тонн, может, чуть больше. Из них пшеницы мы ожидаем порядка 15-15,5 млн тонн. Это значительно больше прошлогоднего урожая, когда мы собрали 17,4 млн тонн зерновых культур, из них пшеницы 11,8 млн тонн.

То есть наши возможности по экспорту будут больше, а вот такие действия наших чиновников, которые не очень хорошо разбираются в специфике международной торговли и сельскохозяйственного производства, ведут к тому, что мы будем терять рынки сбыта.

Ёмкость рынков сбыта нашего зерна – определенная, и мы должны постоянно присутствовать на наших традиционных рынках. А если наше зерно будет отсутствовать там какое-то время, то годовой объем экспорта уменьшится. То есть мы не наверстаем, это – не тот вариант, что, «ну, ладно, потом поставим побольше». Потребление хлеба процесс не цикличный, а постоянный.

– Проблема понятна. И что она требует решения, тоже понятно.

– Как-то так получается, что чиновники, принимающие подобные решения, персональной ответственности за это не несут. Недавно глава государства говорил про ограничение экспорта, что у нас это неумело построено: без анализа рынка, без балансов, без прогнозов, как это повлияет на экономику. То есть он обратил на это внимание, и мы надеемся, что его внимание к вопросу повлияет на решение правительства.

– В данном случае на чём основывалось МВК? Она хотела оставить больше зерна внутри Казахстана? Намечается какой-то дефицит зерна в стране?

– Мы давали все свои расчёты и, в общем, они их приняли. У нас внутри страны вполне достаточно зерна до нового урожая. Новый урожай начинает поступать в сентябре. Значит, когда начнет поступать новый урожай, зерна будет ещё больше, вообще, проблем не будет. Зачем было делать датой 30 сентября, остаётся загадкой. Когда эта дата обсуждалось, было ещё непонятно, откроет или не откроет Россия экспорт в Казахстан.

То есть решение МВК принято предварительно, исходя из самых пессимистических оценок. А потом просто, на основании этого, рекомендательного решения, это же – не постановление правительства, обязательное к исполнению, у нас тут же «взяли под козырёк» и исполнили, не задумываясь о том, что ситуация, спустя 3 недели, изменилась. То есть приказ об этих квотах был подписан через 3 недели после МВК. Никто не проанализировал, что ситуация поменялась, что уже это решение становится слишком жёстким и не актуальным в новых реалиях.

Людмила Валентинова,

Biz.kz