Партнером Центра стратегических инициатив Жанибек Байдулла поделился с корреспондентом Biz.kz своим мнением о развитии энергетической отрасли страны. По его мнению, для укрепления энергосистемы строительство АЭС в Казахстане оправданно. А стагнация в энергетике может выйти боком, считает эксперт.
– В этом году у нас случился крупный блэкаут, когда южные области и Алматы остались без света. Скажите, какова ситуация в электроэнергетике и почему именно сейчас все заговорили о дефиците электроэнергии?
– Я очень хорошо помню, как в 2017-2018 годах уверенно рапортовали, что Казахстан профицитная страна, и электроэнергии нам достаточно, а потому много станций не нужно. Но эксперты уже тогда говорили о том, что на профицит полагаться не стоит, потому что большинство мощностей износилось и в любое время может выйти из строя. Что и произошло в этом году.
Вернемся к тому, что произошло в январе. Источник замыкания, несмотря на отрицание узбекского МИДа, находился на Сырдарьинской ГЭС, на территории Узбекистана. Сработала автоматика, упала нагрузка – и произошел перекос, так как мы находимся с ними в одном энергоузле.
Что есть положительное в этой истории, так это профессионализм наших энергетиков, оператора KEGOC, реагирование автоматической системы, что позволило не погрузить в темноту всю страну. Аналогичный случай произошел в Европе в 2000-х годах, когда в одной из стран отключился свет – и пол-Европы осталось без электроэнергии. Это реальная угроза нашей энергобезопасности.
– Какие выводы сделаны после этого?
– Нужно понимать сильные и слабые стороны в энергоузле, как нам выстраивать свои отношения с соседями, как укреплять «автоматику» таким образом, чтобы не было подобных инцидентов.
Еще в советское время энергоузел проектировался для одной большой страны: баланс сохранялся за счет гидроэлектростанций в Таджикистане и Кыргызской ССР, а базовая нагрузка в основном обеспечивалась нашей республикой и отчасти Узбекистаном. После обретения независимости каждая страна начала выстраивать автоматику и защиту в угоду себе. Таджикистан и Туркменистан вышли из этого энергоузла. Что это значит? Проект технически был изменен. Добавьте к этому изношенность сетей. Оставшиеся в этом энергоузле Узбекистан, Казахстан и Кыргызстан вынуждены в этой ситуации как-то балансировать. И ситуация на самом деле кризисная, поскольку в будущем может повлечь разногласия между странами. Поэтому на сегодня важно укрепить «автоматику», снизить износ сетей, запустить новые инфраструктурные проекты, которые позволят избежать таких происшествий.
– Последний год остро встала проблема с майнерами. Как они влияют на энергодефицит? Сейчас им повышают ставки.
– На самых разных уровнях, даже был депутатский запрос, в этой ситуации винили майнеров. Я скажу так, майнеры лишь усугубили ситуацию. Надо понимать, что они такие же потребители электроэнергии, как и все мы. Они имеют право на электроэнергию, за которую платят. Система уже перегружена и, соответственно, выбивает самое слабое звено. За счет износа сетей растет аварийность. Если мы не примем меры, будет хуже. Износ, вопрос тарифообразования, рыночных отношений, монополий – все эти факторы вкупе дают этот результат. Сейчас срочно нужно заниматься укреплением энергетики. И в этом контексте строительство АЭС, я сам не был сторонником этой идеи, оправданно. Сейчас понимаю, что для укрепления энергосистемы нужно идти на такой шаг. Потому что стагнация в энергетике может выйти боком.
– Когда мы говорим о дефиците электроэнергии, майнинге, какие цифры приводим?
– Майнинг оценивают в стране приблизительно в 650 мегаватт в месяц. Где-то прозвучала цифра в районе 1 ГВт. Но это официальные данные. Большая часть майнеров находятся в тени рынка. Вы представляете, какие это масштабы? Почти 2 ГВт мощностей сейчас идет на них. Нетрудно подсчитать, что если в среднем нагрузка на майнинг 1 ГВт, то поступления в энергоотрасль составляют полмиллиарда долларов. Я к тому, что майнинг необходимо рассматривать как благо, а не угрозу. Сейчас важно принять меры по его регулированию.
200-500 млрд тенге – это те деньги, которые до развития майнинга отрасли так не хватало. Все время был дефицит бюджета, нехватка средств, а тут появляется майнинг и все это перекрывает. Еще и излишки остаются. Текущее предложение Миннацэкономики – повысить тариф для них в 10 раз, или на 10 тенге малоэффективно. Во-первых, мы прекрасно понимаем, что проблема не в белых, а в серых майнерах. Оператор сети не видит их и не может просчитать нагрузку. Поднимая тариф для легальных, мы провоцируем их на уход из страны либо в перевод в теневую экономику.
Есть казахская поговорка «Шаш ал десе – бас алады». Поручали одно, а взялись за другое. Государству нужно дать выбор инвесторам – строить новые электростанции для майнинга. Сказать: «Пожалуйста, стройте, но вы обязаны 30% электроэнергии продавать в Сеть. Остаток – себе. Тогда вам будет освобождение от налогов, но в ответ вы обновляете нашу инфраструктуру, заменяете старые ТЭЦ, вкладываете деньги». Даже если майнинг закроется, электростанция физически остается в стране, ее никто в чемодане не увезет.
Второй вариант – государство предлагает небольшим майнерам платить налоги, которые автоматически идут в фонд строительства маневренных мощностей – гидроэлектростанций, ГТС, объектов ВИЭ. Третий вариант – обязать использовать 20% энергии от ВИЭ. Тогда они будут поддерживать альтерантивную энергетику.
-Насколько тема ВИЭ сейчас перспективна? Одно время много мы говорили о зеленой энергетике, а сейчас это словно подзабылось.
– Никто не забыл про ВИЭ. Сейчас встали вопросы более жизненноважные. ВИЭ отошел на второй план, но их не стоит забывать, Казахстан присоединился к международным договорам. Президент Касым-Жомарт Токаев поручил до 2030 года довести долю ВИЭ до 15%. Я считаю, что в этом плане нам предстоит большая работа. Без ВИЭ невозможно представить современную энергосистему. Сейчас их доля составляет около 3%.
– Вернемся к блэкауту. Что нужно изменить на рынке? Сейчас заговорили о том, что роль KEGOC и его взаимоотношения с РЭК должны поменяться.
– Эта тема сейчас обсуждается среди экспертного сообщества. Это передача роли оператора энергосистемы – Министерству энергетики. Сохранение функций обслуживания активов – линии электропередач, подстанций, станций – за KEGOC. То есть ограничить его в принятии решений. Оператор – это, по сути, орган, который может создавать прибыль для отдельных сторон, прозрачности здесь нет. Поэтому предлагают KEGOC отказаться от операторства. В целом есть такая проблема – влияние монополий. Из-за этого не решаются проблемы тарифообразования. Уже много лет говорят, что тариф должен быть дифференцированным, это снимет много проблем. Если мы введем его, не будет пиковых нагрузок, люди по вечерам будут экономить энергию. В некоторых странах ночью электроэнергия бесплатна, потому что ее девать некуда. А балансирование системы – это дорогая вещь.
Но введение такого тарифа невыгодно моноплистам. И здесь есть поле для деятельности Агентства по защите и развитию конкуренции, чем они и занимаются. Это важный момент. Международное энергетическое агентство (МЭА) в 2017 году рекомендовало развивающимся странам, в том числе и Казахстану, провести реформу рынка электроэнергии. Начать именно с этого. Это институциональные решения, базовые, без них все то, что я говорил, – филькина грамота. Любому инвестору, государству, потребителю важна прозрачность и справедливость сделок.
Айгуль Сандибекова,
Biz.kz
Фото «Рухани жаңғыру»