Одним из ярких музыкальных событий Казахстана станет престижный Республиканский конкурса юных пианистов «Astana Piano Passion». В отборочных этапах приняли участие сотни детей со всего Казахстана, а в состав жюри вошли прославленные деятели культуры и искусства, лауреаты международных конкурсов.
Редакция Biz.kz побеседовала с председателем жюри, казахстанским пианистом, профессором КазНУИ, заслуженным деятелем Казахстана Нурланом Измаиловым.
– Нурлан Токтарович, расскажите о формате нынешнего конкурса, есть ли новшества?
– Сейчас проходят предварительные прослушивания. Причём в смешанном формате, часть соискателей заслушивают в режиме онлайн. А на сам конкурс с 15 по 23 ноября приедут дети, которые прошли предварительный отборочный первый тур и вышли в полуфинал. Самые лучшие из них, 9 человек, по три с каждой группы, будут выступать в финале в сопровождении оркестра.
Победители будут определены в трех возрастных группах. У младших детей – с 7 до 10 лет – премия составляет один миллион тенге, в средней – два миллиона, в старшей – до 17 лет – три миллиона тенге. Конкурс очень серьёзный, и он впервые проходит в казахстанском формате.
– В советское время уровень подобных конкурсов был очень высоким. Насколько велика конкуренция сейчас?
– Первые музыкальные конкурсы такого уровня стали проводиться в нашей республике в 60-х годах прошлого века. Это были зональные конкурсы республик Средней Азии и Казахстана. Участвовали юные дарования из Кыргызстана, Туркменистана, Таджикистана, Узбекистана и Казахстана. Состязания музыкантов поочередно проводились в столицах названных союзных республик. Уровень был высочайший, а победители выходили на всесоюзную сцену. Но постепенно такие творческие поединки, увы, сошли на нет, начали носить спонтанный и нерегулярный характер. То есть, если у кого-то появилась идея или возможность, то провели, нет, так нет. Сейчас они все запланированы, заложен бюджет, есть хорошие премии для детей.
Что касается уровня… Вы знаете, никогда невозможно предугадать. Вдруг зажигается талант – и всё! Никто не знал, что у нас будет учиться такой замечательный мальчик, как Димаш Кудайберген. Он был, можно сказать, обычным студентом, выступал на каких-то концертах. Потом, что называется, выстрелил. И он не один такой, есть и другие ученики. Поэтому заранее планировать ничего нельзя, но можно создавать возможности для того, чтобы дети в деле себя проявляли.
В нашу Алматинскую консерваторию, в которой я 21 год проработал, всегда был напряжённый конкурс при поступлении. На 40 мест – 129 человек. Я помню, у меня лично в классе учился выпускник Гнесинского училища из Москвы, из других престижных заведений.
Дальше – 90-е годы. Закрывались музыкальные школы, искусство было в достаточно тяжелом состоянии. В какой-то степени это до сих пор сказывается, я считаю. Раньше было гораздо больше желающих учиться музыке. Это было престижно… Сейчас все потихоньку восстанавливается, приходит на круги своя.
В следующем году мы будем отмечать 25-летний юбилей Казахского Национального университета искусств, созданного на базе Целиноградского музыкального училища. Но вы же понимаете, что там в свое время и база была другая, не было нормальных инструментов – ничего. Когда мы приехали из Алматы в Астану, которую только объявили столицей, нам дали класс, а у пианино… не было педалей. Вот такая была ситуация. Потом с трудом нашли другой инструмент, полусписанный рояль, и мы на нем какое-то время занимались.
Уровень учащихся был недостаточный. Основную лепту внесли те ученики, которые приехали со своими педагогами из Алматы. Таких было довольно много, они не захотели расставаться с наставниками и вместе с родителями переселились в Астану. И потихоньку уровень рос, и мы пришли к определенному качественному уровню. Появилось пианино «Yamaha», а сейчас у меня два «Стэнвэя» стоят в классе.
Не сказать, конечно, что сегодня все идеально. Все волнообразно, в какие-то годы лучше приём, в какие-то похуже. Но есть система, при которой есть возможность расти нашим ученикам. Есть возможность выезжать за рубеж. При Советском Союзе, когда существовал железный занавес, с этим было намного сложнее. А сейчас выезжаем целыми коллективами.
– У зарубежных музыкантов есть чему поучиться у казахстанских?
– Это взаимообмен, и каждый случай надо рассматривать индивидуально. К нам приезжают много гостей, дают мастер-классы. Там есть великие музыканты. Бывают менее известные. И здорово, что мы можем общаться с миром.
– Возвращаясь к конкурсу «Astana Piano Passion», на что вы обращаете внимание при оценке того или иного конкурсанта?
– Техническая сторона должна быть на высоком уровне. Но с другой стороны, техника – это ведь средство для выражения каких-то мыслей. И когда конкурсанты выходят и выражают глубинные переживания, наполненные эмоционально, это мы особенно ценим. И хотелось бы сказать всем участникам, молодежи, что конкурс – это начальный этап становления музыканта. Раньше, когда я ещё учился, для нас лауреат конкурса был как космонавт Гагарин, то есть недостижимой величиной. А потом они начали появляться среди нас, наши коллеги, земляки. И сегодня столько наших исполнителей живут за рубежом, получают престижные премии, с ними сразу заключаются контракты на концертную деятельность. Появился Алим Бейсембаев, ему всего 23 года, он выиграл престижнейший конкурс пианистов в английском Лидсе, который, говорят, в прошлом курировала королева. А когда-то он участвовал в аналогичных творческих состязаниях, занял место. То есть «Astana Piano Passion» открывает двери для настоящих талантов.
Меруерт Шакенова,
Biz.kz